Стервятник сползает вниз.
Стена, на которую он опирался, белит его черную кожаную куртку, оставляя продолговатые полосы. Пальцы нащупывают деревянный плинтус и сжимают его до боли, он почти отдирает его от стены, к которой тот прибит, когда одна из паучих обращает на него внимание. Зрение, сузившись до узкого коридора, ловит перед собой белые чешки на тонких девичьих ногах. Стервятник хочет выдрать эти ноги и разодрать эти дурацкие чешки, которые сейчас ему кажутся верхом неуважения.
— Вам плохо?
Да ему всегда плохо, когда было хорошо он уже и не помнит. Он уверен, что больше и не вспомнит.
Белые чешки начинают нервозно притопывать перед ним, особенно левая, которая норовит уйти от свой подружки. Стервятник чувствует, как у него скапливается вязкая слюна во рту. Его выворачивает перед собой быстрее, чем белые чешки успевают отскочить. Слышится визг вперемешку с руганью. Кажется, стало немного полегче. Чешки убегают прочь, оставляя дорожку из мокрых следов по кафелю.
— Уведите его. — Это Янус, вернувшийся из коридора. Его голос как всегда безразличный. Стервятнику всегда было интересно, меняется ли его тон, когда он своей рукой в тетради уменьшает список воспитанников на один.
Нет, не меняется.
— Я не уйду.
Вымученный вздох разносится по палате, будто бы Янус и правда верил в то, что будет просто. Будто Стервятник соберет свои надломанные ножки в кучу и соизволит уйти. Просто так. Без него. Без... да как ему вообще можно уйти? Когда Тень лежит под этой тонкой, почти прозрачной от сотни стирок, простынью. Стервятник поднимает голову, и упирается взглядом в тонкую белесую от нехватки света последние два года руку: ногти на пальцах ровно обстрижены — это Стервятник старался каждую неделю, даже заказал маникюрные ножницы у летуна; на полочке рядом с кроватью стоит кактус, который Стервятник выхаживал день и ночь, а со спинки стула свешивается навечно новая черная футболка, изрисованная папоротниками — по одному от каждой птицы.
Блядь. Он просто не может уйти. Эта рука, свисающая с койки. Эти белые чешки. Этот холодный Янус. Это его разбившееся сердце. Он должен остаться тут навечно, иссохнуть в этой палате с разлагающимся трупом своего близнеца.
— Дай мне попрощаться. Ты не имеешь права... — Стервятник резко поднимается и зажмуривается, стараясь не отключится от безумной боли в колене. Он стучит затылком по стене, смаргивая слезы боли, боясь, что они перерастут в неконтролируемые рыдания. Ногти царапают стену, ища опору, Стервятник делает два глубоких вдоха и открывает глаза, чтобы встретиться взглядом с Янусом, но натыкается но двух ящиков перед собой.
— То, что ты находишься здесь в такой момент, уже нарушение. Я не могу позволить тебе быть здесь сейчас, и я понимаю, что ты чувствуешь... — выученная до зубного скрежета шарманка «мы все понимаем, что ты чувствуешь, дорогуша, но только не мешай» льется легко и непринужденно из могильных уст, что у Стервятника начинает дергаться глаз.
— Нихрена ты не понимаешь. Никто из вас не понимает! — Он с размаху бьет ближнего ящика по лицу кулаком, три перстня на пальцах оставляют рваные кровоточащие полосы на правой щеке мужчины. Ящик слева тут же хватает парня за плечо, и Стервятник вгрызается в руку, сжимая челюсть с такой силой, что ящик вопит, пытаясь отцепиться от него как от сумасшедшей псины. Чья-то рука дергает Стервятника за волосы и бьет головой о стену — дурацкие, блядь, волосы, — и у птицы на секунду темнеет в глазах.
— Ебать... — он улавливает голос Коня откуда-то сбоку и звон дребезжащего стекла в двери, за которой разносятся возгласы птиц. А потом чей-то топот, точно Конь куда-то понесся.
Светильник в палате гудит в такт электричеству и моргает два раза, Стервятник делает вдох и бьет на удачу локтем назад, слышится глухой вой и натяжение прядей волос ослабевает. Стервятник отталкивает от себя ящика и прошмыгивает к одной из коек, хватая с пола штатив от капельницы и готовый пробить насквозь каждого, кто рискнет подойти. Перед глазами белая пелена, сердце заходится в бешеном ритме, ему так хочется, чтобы случайный удар по голове был настолько сильным, чтобы больше никогда не открыть глаза. Он кидает взгляд на разные медицинские приборы слева от койки и видит среди них скальпель.
— В изолятор его. Сейчас! — Янус то ли в бешенстве, то ли на начальной стадии страха, по его лицу никогда не поймешь. — Тебя исключат, ты понимаешь?!
— Да пошли вы со всем этим домом... — пальцы не могут удержать штатив, и Стервятник бросает его перед собой, кидается в противоположную сторону, стараясь достать до подноса с инструментами. Его бьют по лицу, и он падает на пол, отбивая грудную клетку, Стервятник наугад разевает челюсть и впивается в чье-то плечо, пытаясь выгрызть кусок плоти, ногтями он цепляет чье-то лицо, надеясь исцарапать его в лоскуты.
Все это время он не слышит собственный непрекращающийся вой.
